Написать письмо

Легенда о Данко.

Фильм.

Голос за кадром: было в старину одно племя. Жило оно счастливо, но вот загнала его нужда и враги в темный лес и болото, и не было у них надежды, но вышел один из них и спас один всех.

Фильм.

Грязища, болотище. Кругом точат разные железяки, кривые и ржавые, стоит темень. С неба льется дождь, иногда все озаряется вспышкам молний. Кое-где за листвой огни, маленькая, сделанная наспех хижина.

Внутри хижины ящики, накрытые газетой, изображают стол. В углу старое, но страшное оружие. На столе: керосиновая лампа и нарисованная от руки, но со старанием и любовью, цветными фломастерами, карта. Немного погрызенной незамысловатой пищи. Виден скромный уют.

У стола 1 й, 2й и 3й, и несколько сочувствующих.

1й: Здесь у нас поселок занятый кем-то из skins' ов, здесь деревня гопаков. Здесь ВОЛК с бандой, там вообще смерь. Думаю, гопаков скины вышибут быстро, и тогда займутся нами. Видите, здесь мы будем как раз в главном месиве.

2й: Думаешь, им нужно это болото?

1й: Эх, ни хрена ты не понимаешь, каждый будет статься обойти другого сзади или сбоку, а кроме нашего болота им это сделать негде. У ВОЛКа теперь есть ещё и пара бойанов, против него нам делать нечего. Нет, там нас как котят порвут.

Можно попробовать прорваться назад, но, слышал, там, за лесом, еще хуже.

3й: А ежели пойти через болото? там же где-то вполне приличные места. И почти безлюдно.

2й: с чего ты взял?

3й: по радио оттуда ничего не слышно, а со стороны гопников всегда рэп позорный пеленгуется:

1й: не гони. С тех пор, как сдохла динамо, радио у нас нет. Сидим третий месяц в болоте, ни хрена не знаем, половина народа болеет какой-то местной дрянью:

Не надо было в Ивановке тогда жечь сельсовет. Может, там были какие-нибудь карты, или планы местности. Ну, е-мое, как дети малые. Вандалам теперь не место, многое могло бы пригодиться. С топографической картой можно было бы поискать путь:

3й: (к двери): эй, придурок, сюда нельзя, здесь совещание для умных!

1й: кто там?

3й: Данко!

1й: да пусть заходит, посовещается: ( Все смеются)

Входит Данко, весь грязный, в рванине, на спине кружок желтый, посередине кружок черный с тремя лучами - секторами, босиком, с ржавым ружьем на ремешке, с топориком на поясе, с ярко горящими зелеными глазами (Зрачки - вертикальные щелочки).

Данко: Здравсть!..

1й: (к Данко): здорово, Данко, слушай, ты, может идиот, может притворяешься. Шляешься невесть где, жрешь - пьешь что попало, не пойму как не умер до сих пор, но вот иногда ты выдаешь умные мысли. Если сейчас дашь одну из них, мы ее выслушаем.

Данко: слушайте, какую фигню они там строють - кучи мешков с песком, пулеметики, кабзда такая... Вам знакомо? Мне - да. Попадет в кого, это ж больно: (смутившись), я не прав?..

1й: Ё-моё, куда все смотрят? То что нас собираются мочить прямо сейчас и от души, я узнаю от местного идиота!

3й: Все сейчас сидят здесь, в лагере и носа своего никуда не кажут, в такой-то ливень. Это Данко - мутант хренов, ему все по фигу.

1й: может, не он идиот, а мы все: (к Данко): чего посоветуешь?

Данко: Мож свалим, а? Тут болотце и вообще раньше завод какой - то был: укроемся - не сыщут! Мож, с той стороны вылезем, если нет там никого: А эти небось не полезут:

1й: Ты тут что, был раньше?

Данко: Эх: нет: да: то есть, тьфу, сам придумал.

1й: ну, если сам придумал, то скорее всего так и есть: а ну-ка давайте и вправду свалим? Все еще позавчера допили, теперь трезвые: А?

Все задумываются, соглашаются.

Все кроме 1го выходят.

1й собирает в вещевой мешок немногочисленные предметы обихода, окидывает взглядом опустевшую хижину, берет в руки лампу и выходит сам.

Темнота.

Молний уже нет, только льется дождь. По колено в воде бродят смутные тени, покидая лагерь.

Картины перехода через болотище, содержащее различные ветхие древние металлические и бетонные конструкции. Все время идет дождь, иногда вспыхивают молнии, освещая людей и заросли странных растений, развалины, видимо бывшие когда-то промышленным районом.

Дождь усиливается, разносятся раскаты грома.

Кто - то из отряда падает, встает, начинает материть всех на чем свет стоит, его поддерживают, матерят попавшегося 3го, как самую большую шишку.

3й: Да идите вы на фиг! Я вам в вожди не навязывался!

Ищут еще кого из авторитетов, но те предусмотрительно ныкаются.

тут общественность замечает Данко и начинает материть его.

Вопль из толпы (все время меняет голос, чтобы не распознали) : чего скажешь в свое оправдание!?

Данко: Э? Я не впилил, вы чего здесь остаетесь? Больше никуда не идём что ли?

Вопль: Куда в такую, блин, срань еще идти, ежкин кот!? Ты опупел!?

Данко: А когда же еще ходить ежели не в срань? Только так и не заметят!

Вопль: Трамваем и в срань можно, а пехом - если только по дороге!.. Ага! Хоть бы фонарик какой дали, не видно ничего ни разу!

В общем, Данко, выбирай: или мутишь сейчас нормальную тропинку, или помираешь долго и мучительно!

Данко: А может, обойдемся только хорошим освещением?

Вопль: Мути!!!

Данко вздыхает, задумывается о чем - то, потом выковыривает из себя сердце. Сердце светится ярким зеленоватым светом. Все хренеют.

Вопль: Хрена же!.. Не, реально ж у него правдивый на спине этот:

(На ватнике у Данко изображен кружок желтый, в серединке у него кружок черный с тремя лучами - секторами)

Данко: Ежели обратно не вставлю быстро - загнусь. Так что, пошли что ли?!

Все топают дальше при свете сердца.

Поднимаются по сумрачному грязному склону, скользят, но таки вылезают наверх. На свет божий. Данко, не успев вовремя приделать сердце на место, загибается.

Народ как - то быстро выпускает это из поля внимания, заметив куда они пришли.

Стоят они так, смотрят восхищенно. Их морды освещает выглянувшее из - за туч солнышко.

Панорама: зеленый после дождя луг, заброшенный свинарник, какие - то еще хозяйственные постройки, старый трактор без колес, на кирпичиках, дальше - уходящие до горизонта дикие поля и луга. Нет признаков человека. Все счастливые направляются в сторону от сумрачного леса, кое-кто задерживается немного.

3й замечает забытое всеми сердце. При свете солнца его сияние не так заметно. 3й немного подумав, затаптывает сердце (Хм, не иначе, что голос из толпы принадлежал ему же). Сияние гаснет. Уходит.

1й замечает это, молча качает головой, тоже уходят.

Эпилог.

Голос за кадром: вот такая вот грустная легенда. И до сих пор еще частицы храброго сердца развеяны в поле, и перед грозой в степи сверкают искорки, и счетчик Гейгера о чем-то напевает таинственно.

Титры.